ГЛАВА 6.

     На следующее утро я с замирающим сердцем выбежала из палаццо Андриано, вся в предвкушении продолжения интересной экскурсии. День обещал быть чудесным. У ступеней, спускающихся к воде канала, лениво покачивалась гондола. Риккардо уже ждал меня. Мы тепло поприветствовали друг друга, всячески стараясь не замечать тех электрических разрядов, которые пронизывали нас насквозь, когда наши глаза встречались. Затем Риккардо наклонился и поднял со дна гондолы огромный букет алых роз. Их было так много, что цветы почти совсем закрывали моё лицо. «Это всё мне?!» - ахнула я и в неожиданном для меня самой порыве поцеловала его в щёку. Этот невинный поцелуй смутил нас обоих. Риккардо поспешил разрядить обстановку.
-  Я рад, что тебе понравился мой скромный презент.
-  Очень понравился! А как ты догадался, что мои любимые цветы – розы?
- Это королевские цветы, - многозначительно улыбнулся Риккардо. – И потом я тоже их люблю.
Мы рассмеялись.
- А теперь в Академию художеств, - скомандовал мой гид.
Я уже почти привычно запрыгнула в гондолу.
- Нас ждёт рандеву с венецианскими художниками – Беллини, Джорджоне, Веронезе и…, -продолжила я. Мне хотелось показать Риккардо, что я тоже что-то знаю из истории культуры Венеции. Как назло я больше не могля вспомнить ни одного венецианского  художника.
- Тинторетто, - подсказал мне с улыбкой Риккардо.
- Точно!
Я пристыжено умолкла.
- Не переживай, - заметив моё смущение, сказал  Риккардо. – Итальянские имена и фамилии не из легкозапоминающихся.
- Особенно Кальенте, -поддразнила его я.
_ Ну, эта фамилия вне конкуренции. Я сам её полжизни учил, - парировал мой выпад Риккардо.- А вот и Академия.
Риккардо, как всегда, помог мне выйти из гондолы. Поднявшись по ступеням храма искусств, мы оказались под его прохладными каменными сводами. В зале было много народа. Большей частью толпились туристы. Слышна была чужая речь. Риккардо взял меня за руку. «Нам в другой зал,»- сказал он. Я послушно пошла за ним.
         В следующем зале народа было поменьше.
- Видишь, вот это картина Джорджоне. «Мадонна Кастельфранко»,- сказал Риккардо.
         С картины на меня смотрела молодая женщина с ребёнком на руках. Она была изображена на возвышении, внизу – монах и молодой воин. Казалось, что картина излучает тихую грусть.
- Это копия, -сказал мне Риккардо.
- Откуда ты знаешь?
- Подлинная картина Джорджоне осталась в алтаре капеллы собора в Кастельфранко. Она была заказана художнику для этого храма в память о погибшем юноше. Видишь саркофаг у подножия трона?
- Вижу.
- А вот другая картина Джорджоне. Называется «Гроза».
   На картине, перед которой мы стояли, потемневшее небо пересекала молния. Казалось, что сейчас крупные капли дождя застучат по земле, упадут на взволнованные лица людей, изображённых художником.  Мне показалось, что в воздухе повеяло грозой. Я словно наяву услышала раскаты грома.
   Риккардо легко дотронулся до моей руки.
- Впечатляет? – спросил он.
- Вполне.
- А как тебе «Спящая Венера»? Эта картина написана сразу двумя художниками.
Я посмотрела туда, куда показывал Риккардо.
- А почему двумя?- поинтересовалась я.
- Потому что во время эпидемии чумы Джорджоне умер, не успев завершить начатую работу. Картину закончил его друг Тициан. Тот самый, что является автором «Ассунты». Припоминаешь?
- Это автор той картины, которую мы видели вчера в соборе святого Марка?
- Именно. А учителем у обоих друзей был великий Джованни Беллини – самый крупный художник второй половины пятнадцатого века. Но его ученики оставили учителя далеко позади. Вообще в Венеции раньше, чем в других городах Италии стали применять масляные краски. Это стало большим событием в живописи. Посмотри на «Кающуюся Магдалину». Как живая…
- А эта картина многим знакома.
- «Тайная вечеря»? – предположила я.
- «Да, это Паоло Веронезе. А называется она «Пир в доме Левия».
- Действительно, - сказала я, прочитав внизу картины название. – Значит я ошиблась.
- Зря расстраиваешься. Ты не ошиблась. Это одна и та же картина. Сначала она называлась «Тайная вечеря», а потом её переименовали в «Пир в Доме Левия».
- Риккардо, иногда мне становится страшно от твоей эрудиции.
- Не пугайся, она не безгранична.
- Что-то я засомневалась в этом. К тому же мне не даёт покоя один вопрос.
- Какой?
- Откуда ты столько всего знаешь? Я помню твой ответ. Я тоже люблю читать, но не знаю всего того, что рассказываешь ты.
- Значит читаешь другие книги. Признаюсь, я учился в Сорбонне.
- И работаешь гондольером?
- А это уже из другой области. Всему своё время. Терпение и ты всё узнаешь.
       Из Академии художеств мы вышли часа в четыре дня.
- Как на счёт «Атлантиды»? – спросил меня Риккардо.
- Положительно.
   В «Атлантиде» было также уютно и немного посетителей. Другой официант принёс нам заказ.
- Тебе ,правда, было интересно то, что я рассказывал тебе? – спросил меня Риккардо.
- Конечно! Мне очень понравились венецианские художники.
Я сидела и потягивала «Мартини Бьянко» со льдом. Венецианский вечер был тёплым, но не удушающе жарким. От воды веяло прохладой. Напротив сидел мужчина, в которого я влюблялась с каждым часом всё больше и больше. Бывают в жизни такие мимолётные моменты, когда понимаешь, что ты абсолютно счастлив. Хотелось крикнуть: «Остановись, мгновенье!»
    Из задумчивости меня вывел голос Риккардо.
- Хорошая  живопись – это музыка, это мелодия. Так говорил великий Микеланджело, - сказал Риккардо. – Кстати о музыке. Как ты смотришь на то, чтобы после «Атлантиды» посетить Дворец Дожей, а затем поехать в оперу.
Я никогда не была в опере. Я даже не понимала её. Но разве я могла сказать мужчине своей мечты «нет»? Да я с ним готова была и на край света пешком пойти! Однако я решила покапризничать.
- В оперу мне хотелось бы переодеться.
- Какое совпадение  - поддразнил меня Риккардо. – Я тоже. Я предлагаю тебе после посещения Дворца Дожей переодеться и встретиться на нашем обычном месте. Идёт?
- Вполне. А какую оперу мы будем слушать?
- Джакомо Пуччини «Манон Леско» подойдёт?
- Подойдёт. Я даже знаю о чём она.
- И о чём же?
- Это трогательная история любви молодого француза к падшей женщине. В конце она умирает.
- От чахотки. Правильно.
«Ура! Мне тоже удалось блеснуть эрудицией!, - обрадовалась я.
Однако торжествовала я недолго. Риккардо явно заметил мой дух соперничества, который всегда отличал меня во всём. А как же иначе? Ведь мой знак Зодиака – Лев, не терпящий поражений.
- «Манон Леско» Пуччини – одно из произведений итальянского веризма,- сообщил он мне с лукавой усмешкой, принимая мою игру. - Ты ,конечно, знаешь, что такое – «веризм».
- Это нечестно! – возопила я . – Мог бы и поддаться!
- С превеликим удовольствием, но в другое время и в другом месте.
Риккардо многозначительно взглянул на меня.
- Гадкий Дон-Жуан! Говори, что там за «веризм» такой!
- Какой утончённый комплимент, - рассмеялся Риккардо. – Веризм – это направление в итальянской опере, которое показало жизнь маленьких людей, простых горожан с их бедами и радостями, жизнь улиц, а не дворцов.
    «Обиделся, наверное, - подумала я. - Мало того, что Дон-Жуаном обозвала, так ещё и гадким. Как нашкодивший котёнок, я зарылась лицом в подаренный мне букет роз. Из –за цветов я исподтишка взглянула на Риккардо. Он с нежностью смотрел на меня. «Вот так и рождается женская безнаказанность, -подумала я. – А может любовь к женщине…»

                                                       ГЛАВА 7. 

         Дворец Дожей был очень красив и ажурен, несмотря на соё назначение крепости.
        Мы с Риккардо побывали и в картинной галерее, где увидели полотна уже знакомого нам Тициана, и на Лестнице Гигантов, где проходили церемонии венчания правителей Венеции. Здесь же находились тюремные камеры.
Поднялись мы и по Золотой Лестнице, по которой в шестнадцатом веке имели право вход во дворец из галереи второго этажа  только те венецианцы, имена которых были занесены в специальную Золотую книгу.
         Показал мне Риккардо и «Мост Вздохов» - изящно изогнутый крытый мостик, парящий в воздухе и соединяющий Дворец Дожей и тюрьму Приджони. Название своё он получил благодаря тому, что осуждённые в последний раз видели небо через его зарешёченные окна.
         Обо всём этом и многом другом мне поведал Риккардо. Казалось, что мой «гид» уже ничем меня не сможет удивить. Как обманчиво было это впечатление.           
        В назначенное время  я сбежала по ступеням дворца Модильяни и направилась к выходу, но неожиданно встретила преграду в лице Марии – экономки Андриано. « Синьорина, звонил синьор Модиньяни из Рима. Спрашивал, как Вы проводите своё время и вообще о Вас». Тон её был красноречивее слов. Завистливая старая дева, похоже, имела своё мнение по вопросу кого бы она хотела видеть женой Андриано. Последнее время я стала думать почти также.
- И что вы сказали? – холодно осведомилась я.
- То, что вы всё своё свободное время проводите в компании вашего неизвестно откуда взявшегося гида.
      На последнем слове Мария сделала особый акцент. При этом она с ног до головы осмотрела  меня.
      Я знала, что она подумает, глядя на мой бардовый брючный костюм, на длинные золотые серьги, туфли на высоченной шпильке и вечерний макияж. Однако меня это уже не интересовало.
– В следующий раз, когда  позвонит синьор Модиньяни, можете ему сказать, что  ему не стоит надеяться, что я буду коротать время за пяльцами  в его ожидании.
      Не дожидаясь ответа, я вышла из палаццо.
      Погружённая в свои неприятные размышления о том, как же мне всё объяснить Андриано, терзаемая муками совести, я не сразу заметила Риккардо. Настроение моё испортилось ещё больше, когда я не увидела знакомой гондолы.
        Внезапно взгляд мой упал на мужчину  в чёрном костюме чуть ли не от Армани или Диора. Я пригляделась получше. Мужчиной в  шикарном чёрном костюме, белой , как снег, рубашке и изысканном чёрно –фиолетовом галстуке был не кто иной, как Риккардо. Он стоял, небрежно прислонившись к ярко –красной машине. Каково же было моё изумление, когда, подойдя ближе, я увидела, что это «Феррари». На мгновение я лишилась дара речи.
         Риккардо сделал приглашающий жест рукой. «В конце концов, я не виновата, что влюбилась в этого потрясающего галантного мужчину, а не в вечно отсутствующего Модильяни», -подумала я, направляясь к нему.
- Откуда всё это великолепие? – поинтересовалась я.
- Одного моего друга. Мне пришлось одолжить машину на вечер ради такого исключительного случая, чтобы мы успели  в оперу.
Риккардо завёл мотор, и автомобиль бесшумно полетел по дороге.
- Прости уж мне моё любопытство, а что это за друг?
- Ты его не знаешь.
- Я ещё много чего не знаю. Например, откуда у простого гондольера такие друзья, которые запросто могут одолжить на вечер «Феррари»? Одна её стоимость уже наводит на меня ужас. И где в Венеции опера?
- Ты разбираешься в автомобилях? Похвально. И ты права, в Венеции нет оперы. Она в Милане.
- Где?! – я не поверила своим ушам. Но я немедленно взяла себя в руки. - Ты не ответил на мой вопрос.
- Ты мне не доверяешь?
- Я начинаю тебя по-настоящему бояться.
- Напрасно.
Риккардо нахмурился. Таким я его ещё не видела. Рядом со мной сидел уверенный в себе, роскошно одетый, благоухающий дорогим парфюмом и опасный, очень опасный, а от того ещё более привлекательный мужчина.
«Господи, - взмолилась я. – Если уж ты сделал так, что меня угораздило влюбиться в мафиози, то пусть уж он не разлюбит меня во веки веков. Аминь».
В оперу мы прибыли вовремя.
         Войдя в зал, я была поражена обилием вечерних туалетов, мехов и бриллиантов. Я почувствовала себя не совсем уютно. Риккардо заметил это и, наклонившись ко мне, прошептал: «Ни одна из этих  раскрашенных матрон не сравнится с тобой». Я взглянула ему в глаза и улыбнулась, вспомнив слова из стихотворения Э.Асадова: «Не верь зеркалам, а верь лишь глазам влюблённым…» С этими мыслями, я взяла  Риккардо под руку и прошествовала мимо всех этих «фиф» величавой поступью королевы. Я видела, как их завистливые и жадные взгляды провожали меня и Риккардо. Также от моего внимания не укрылось и то, что кавалеры этих «матрон», среди которых было немало симпатичных, восхищённо смотрели мне вслед.
         На входе в зал, нас перехватил маленький полный человечек, похожий на администратора театра и на Денни де Вито одновременно.  Риккардо что-то сказал ему на итальянском. Из их разговора мне только удалось понять, что «администратор» что –то предлагал моему спутнику, а тот вежливо отказывался. Не выдержав его настойчивости, Риккардо сдался. Довольный  «администратор» немедленно повёл нас куда-то, в результате чего мы оказались чудесной ложе, откуда сцену было видно как на ладони. Риккардо поблагодарил служителя театра и тот оставил нас вдвоём. «Кто это был?» - спросила я. «Один знакомый моей матери. Она часто бывает здесь»,- ответил Риккардо. Я не стала задавать вопрос о том, что мать простого гондольера делает в опере, да ещё часто. «Всё –таки он – мафиози, -подумала я, глядя на Риккардо. – Ну и пусть. Всё равно я его люблю, и с этим уже ничего не поделаешь».
         В этот момент занавес поднялся и спектакль начался.

                                                        ГЛАВА 8.

         Опера мне понравилась. Я не смогу передать музыку словами. Скажу только, что никогда не была поклонницей данного вида искусства, но и я не осталась равнодушной.
          Возвращались мы в Венецию поздно и в приподнятом настроении. Риккардо был рад, что мне понравился спектакль. Однако я ещё оценила его усилия ради меня.
          Прощались мы на ступенях дворца Модильяни во втором часу ночи. «Завтра, то есть уже сегодня я приглашаю тебя в гости. Придёшь? – спросил меня Риккардо. «А почему бы и нет», - кокетливо ответила я.
          Этой ночью не спалось не только мне. Мария встречала меня у дверей. «Утром приезжает синьор Модиньяни», - сообщила она мне ехидно –довольным тоном и ушла к себе. Я показала ей вслед язык и поднялась на второй этаж в отведённую мне комнату. «Тем лучше. Давно пора объясниться с Андриано», -подумала я ,засыпая.
           Утром в семь часов приехал Модиньяни. Я уже не спала, волнуясь перед неприятным, но необходимым разговором.
           Андриано появился в моей комнате с сияющим лицом и букетом герберов. Он  страшно изумился, увидев собранные чемоданы. Не успев поприветствовать меня, он с порога спросил: «Что всё это значит?» Кивком головы он указал мне на мои  упакованные вещи.
- Доброе утро, Андриано, - устало сказала я.  – Всё это означает, что я уезжаю.
- Тебя обидели?
   Андриано подошёл ко мне и вручил цветы.
- Нет, твой дом был очень гостеприимен ко мне. Мой отъезд вызван кое-чем другим.
- Или кое-кем.
- Ты прав. Я полюбила другого.
- Ты говоришь об этом замухрышистом гондольере?
- Не надо опускаться до оскорблений, Андриано. Я говорю о нём.
- Я так и знал! Стоило мне отлучиться, как ты немедленно предпочла  сопливого мальчишку! Будешь жить в хибаре! За моей спиной ты затеваешь шашни с паршивым гондольером! С извозчиком! С таксистом!  - бушевал Андриано.
- Чего тебе не хватает?! – наконец устало спросил он меня.
- Внимания и любви. В первый  же день моего приезда в Венецию, ты бросаешь меня совсем одну в чужой стране. А ты помнишь, зачем ты меня приглашал? Я напомню. Ты пригласил меня не для совершения экскурсий в полном одиночестве, а для того, чтобы мы лучше друг друга узнали. Однако любой мужчина, если его всерьёз интересует женщина, обязательно подумает о том, что приехав в незнакомый город, не говоря уже о чужой стране, она будет нуждаться в неослабеваемом внимании с его стороны. И Риккардо это понял, а ты нет. Поэтому я уезжаю.
            Андриано смотрел на меня каким-то странным взглядом, в котором сквозил гнев и смятение. Я взяла свои чемоданы и направилась к выходу.
- Подожди,- остановил меня Андриано. – Я готов признать, что поступил не совсем правильно. Останься.
    Я отрицательно покачала головой. «Я не виновата, что полюбила Риккардо, а не тебя. Но оставаться при этом в твоём доме будет нечестно по отношению к вам обоим. Я не могу остаться»,- сказала я.
-Ты уже заказала билеты?
-Нет.
-Так куда же ты идёшь? К нему?
-Нет. Я еду в аэропорт.
-На чём?
-На такси.
Андриано снял телефонную трубку, набрал номер и ,дождавшись ответа сказал: «Пожалуйста, забронируйте один билет на самолёт из Рима в Москву. На завтра. Утренний рейс. Спасибо».
        Я молча наблюдала за ним. Он медленно положил трубку.
-Что ты задумал ,Андриано,- спросила я.
- Просто заказал тебе билет на самолёт. Он улетает завтра в одиннадцать утра. А пока у нас есть возможность познакомиться поближе.  Вдруг я окажусь лучше гондольера? – с пошлой ухмылочкой сказал он, глядя на меня.
- Если ты хочешь, я заплачу тебе за проживание в твоём доме, но это всё, что я могу тебе предложить.
- Боюсь, что это мне будет неинтересно.
Модиньяни направился ко мне. Я почувствовала нахлынувшую панику и, подхватив свои чемоданы, бросилась к двери. Андриано подскочил к столу и нажал какую-то кнопку. Двери автоматически захлопнулись…У меня за спиной. Я даже не поняла, откуда у меня на моих каблуках с двумя чемоданами взялась такая прыть. Вслед мне раздался бешеный рык Модильяни.
        Я выскочила на набережную и трясущимися руками набрала номер мобильного Риккардо. На моё счастье он был поблизости, ожидая меня, как договорились, чтобы поехать к нему в гости. Ещё издали я заметила его и знакомую чёрную гондолу. Я подбежала к Риккардо и свалив чемоданы в кучу на дно лодки, спряталась в его объятиях. «Что случилось?» - удивился он.
Ответ не заставил себя долго ждать. На ступенях палаццо появился разъяренный Модильяни, огляделся, и заметив гондольера, швырнул в нашу сторону букет злосчастных герберов. Приступ бешенства Андриано вызвал у Риккардо саркастическую усмешку. «Нехорошо убегать от своего доброго знакомого. Его же того и гляди, инфаркт  настигнет,» - сказал он мне.
         И я , к своему удивлению, рассказала ему всю правду о нашем с Андриано знакомстве, о том, что привело меня в Венецию… Риккардо слушал меня молча, не перебивая. Плеск волн о вёсла звучал успокаивающе. Понемногу я приходила в себя. «И теперь я уезжаю», - закончила я свой рассказ.
- Из-за меня?
- Нет. По многим причинам.
- А если я попрошу тебя остаться?
Я растерялась. Такого поворота событий я не ожидала. Риккардо вопросительно смотрел на меня.
- Ты серьёзно? – растерянно спросила я.
- Серьёзнее некуда.
-Но …, -я замялась, - А сколько стоит номер в гостинице?
- Зачем это тебе? Ты останешься у меня. Если , конечно, не побрезгуешь скромным жилищем после дворца твоего горе-приятеля. До конца твоего отпуска, насколько я помню, ещё неделя. Я не хочу расставаться с тобой.
- Я тоже.
- Значит, ты останешься?!
- Я подумаю, - прошептала я, сама не зная, что делаю. Голова шла кругом.
- И не разорвёшь наш контракт в одностороннем порядке?
- Какой контракт,- удивилась я.
- Экскурсионный.
- Лучший в Венеции гид вспомнил об оплате?
- Тлетворный воздух палаццо Модильяни пагубно сказывается на тебе.
- Это почему же?
- Одни лиры на уме. Я имел в виду другое.
- Надеюсь не натуральную форму оплаты?
- А ты бы отказалась?
- Я бы подумала.
- Ты уже над одним вопросом и так долго думаешь. Нет, я имел в виду не натуральную форму оплаты. Я хочу, чтобы ты в качестве оплаты моего тяжёлого, можно даже сказать непосильного труда утвердительно ответила на мой первый вопрос.
- Ну хорошо, Риккардо, я останусь ещё на один день.
-Ура!!!
   Риккардо бросил вёсла и заключил меня в объятия.«Если честно, то я почти не надеялся на то, что ты согласишься»,- сказал он мне. Я подняла на него смущённый взгляд. Наши губы встретились, и я забыла обо всём, что произошло со мной за последний час.

                                                            ГЛАВА 9.

          Этот день был окрашен в печальные тона грусти. Мысленно я прощалась  с Венецией – городом, подарившим мне незабываемые и ни с чем несравнимые впечатления. Благодаря ему, я открыла в себе давно забытую способность к безрассудным поступкам. Венеция не обманула и подарила мне чудо, имя которому Любовь.   
           Я не хотела думать о завтрашнем дне, но не могла и забыть о нём. Я не хотела расставаться с Риккардо, но не желала и навязываться ему.
           Мой «гид»,  как мог, развлекал меня. И всё же мне было уже не до красот древнего города. Даже посещение нашего любимое кафе не смогло поднять мне настроение.
            Вечерело. Гондола причалила к деревянной, установленной на сваях хижине. Риккардо помог мне выбраться из лодки. «Куда же мы приплыли?» - спросила я.
- Ты разве забыла? Я обещал тебе показать своё скромное жилище.
           Риккардо привязал лодку к сваям и мы вошли в дом.
           Я была приятно удивлена чистотой и порядком, царившими в доме. В центре комнаты нас ждал накрытый белой скатертью стол. Риккардо подошёл к нему и зажёг свечи. Комната сразу преобразилась. Я увидела, что стол сервирован по всем правилам и законам гостеприимства. В центре стояла бутыль «Амаретто» в окружении свечей и бокалов, как королева среди подданных. Риккардо ушёл и вернулся с дымящейся пиццей и бутылью какого-то итальянского вина. Никогда я не ела ничего вкуснее.
          По стенам плясали причудливые тени. За окном шелестели волны, и луна заглядывала в окно из-за кружевной занавески.
          Риккардо налил два бокала вина и подошёл ко мне. «Тебе нравится моё жилище?» - спросил он, протягивая мне вино. Я ответила утвердительно. Риккардо пригубил свой бокал. «А хотела бы ты в нём жить?» - снова спросил он.
- Почему бы и нет.
Он наклонился ко мне, и я поняла, что другой такой ночи в моей жизни никогда не будет. Все проблемы вдруг стали такими далёкими и несущественными. Мы были с Риккардо вдвоём на затерянной планете. Никого. Только он и я.  Наконец-то совпало всё. Время и место. И мы. Ошибки быть не могло. Секунду мне казалось, что Риккардо поцелует меня, но он обнял меня за талию и прошептал в самое ухо: «Идём, я покажу тебе Венецию ночью». Риккардо увлёк меня за собой на балкон. Мириады звёзд…Нет, наверное, сама ночь бархатным переливающимся покрывалом лежала передо мной. «Вся Вселенная у твоих ног»,- шепнул мне Риккардо. «Это королевский подарок»,- ответила ему я. Время остановилось. «Я люблю тебя», - сказал Риккардо, глядя мне не в глаза, а в душу. «Я тоже тебя люблю!»,- ответила я. Риккардо подхватил меня на руки и унёс в спальню.
         А потом была Ночь. Шёпот волн и мерцание звёзд, нежность и страсть, дыхание Вечности и шорох песков времени…
         Проснувшись утром, я не обнаружила Риккардо рядом. Внезапно мне показалось, что это был сон. Острое чувство потери чего-то заветного и прекрасного пронзило меня. Такое чувство бывает лишь тогда, когда, проснувшись утром, понимаешь, что из мира грёз ты возвращаешься в жестокую реальность. И самое страшное, что возврата в тот прекрасный сон не будет.  В этом нет сомнений.
          Я вскочила с постели, оделась, провела щёткой по волосам и выбежала в соседнюю комнату. Риккардо стоял у окна и с кем-то разговаривал по мобильному телефону. Увидев меня, он попрощался и прервал разговор. «Доброе утро, любимая». – сказал Риккардо, подходя и целуя меня. «Доброе утро, - ответила я и тут же спросила, -  А оно доброе?»
- Конечно, раз ты со мной. Я ведь влюбился в тебя с первого взгляда. Помнишь, когда ты искала палаццо Модиньяни? Я специально стащил у тебя фотоаппарат, чтобы у меня был повод вернуться.
- Какие криминальные подробности проясняются, - пошутила я.
- Именно по этой причине я вызвался быть твоим гидом, - продолжал Риккардо.  – А теперь я не могу представить свою  жизнь без тебя. Мне нечего тебе дать кроме своей любви, но я хочу, чтобы ты вышла за меня замуж.
Риккардо умолк в ожидании моего ответа. Я же не верила, что всё это происходит наяву. Мгновенно позабыв все жеманные фразы типа «мне надо подумать, дорогой, ведь это такой серьёзный вопрос», я бросилась ему на шею и воскликнула: «Да! Я тоже этого хочу!»
          Риккардо радостно улыбнулся и заключил меня в объятия. «Решено. Сегодня же едем в Рим,- сказал он, целуя меня.
- Почему в Рим?
- Готовиться к свадьбе.
- А почему в Рим?
- Мой отпуск закончен. В Риме меня ждут кое-какие дела, которые нужно закончить до свадьбы. И в отличие от нашего приятеля Модильяни, я не оставлю тебя здесь одну.
- И это радует. А что за дела?
- Скоро узнаешь.
- Так ты живёшь в Риме?
- Да.
- А это чей дом?
- Мой.
Риккардо подошёл к шкатулке из красного дерева, стоявшей на столе, и достал из неё изумительной красоты золотое кольцо с бриллиантом. Драгоценный камень полыхнул огнём в лучах утреннего солнца.
- Это кольцо моей мамы. Оно твоё.
- Опять у меня всплывает навязчивый вопрос о скромном гондольере. Теперь я имею право знать всю правду? Обещаю принять любую.
- Чуть позже. А пока я скажу тебе одно – я не гондольер.
- Я догадалась об этом. Ты – мафиози?
Вопрос застал Риккардо врасплох. Он озадаченно посмотрел на меня и вдруг расхохотался.
- Ты серьёзно?
- Ну, да.
Теперь наступил мой черед растеряться.
- Нет, я вынужден разочаровать тебя, я – не мафиози. Обещаю рассказать тебе свою историю жизни в Риме после того, как улажу дела. Ну, всё, иди собираться.
Я не стала больше мучить Риккардо расспросами и побежала укладывать вещи.

                                                        ГЛАВА 10.

            Рим встретил нас прекрасной погодой.  Светило солнце, но было не жарко.
Улицы пестрели разноцветным потоком машин. Где - то среди них затерялось маленькое такси, пытавшееся доставить нас из аэропорта в отель «Рим». Номер в нём предварительно забронировал Риккардо. Автомобильная пробка, в которой мы оказались, не сильно волновала меня. Однако, Риккардо, всегда такой спокойный и выдержанный выказывал заметные признаки нетерпения. Я взглянула на часы. Было девять утра. «Ты куда-то опаздываешь,» - спросила я Риккардо. «Мне нужно уладить ещё уйму дел. К тому же на двенадцать часов у меня назначена деловая встреча, о которой я расскажу тебе позже», - ответил итальянец. Поскольку по характеру я очень пунктуальна, то мне стало жаль Риккардо. «Любимый, до двенадцати ещё целых три часа. Я искренне надеюсь, что ты не опоздаешь»,- попыталась я поддержать его морально. Риккардо улыбнулся и накрыл мою ладонь своей, легонько сжав её при этом. 
             Несмотря на опасения Риккардо, в половине десятого утра мы уже распаковывали вещи в номере отеля. Нас поселили в прекрасном люксе, который очевидно немало стоил.
             Не успела я развесить свой гардероб в шкафу, как в комнату вошёл одетый совсем не для деловых переговоров Риккардо. «Я ненадолго. Вернусь через пару часов. Не скучай, любимая. И никуда не ходи без меня», - сказал он мне. Не успела я что-нибудь ответить, как дверь за ним закрылась и я осталась одна в номере гостиницы. Мне было интересно, куда отправился Риккардо, но я доверяла ему.
            На душе было  легко и  хорошо. Я решила позвонить домой в Россию. Мои родственники даже представить себе не могли, как много всего изменилось с тех пор, как они проводили меня в Италию, к заграничному жениху. Я набрала знакомый с детства номер, но короткие гудки возвестили о том, что линия занята. Я опустила трубку на рычаг. Занять себя было совершенно нечем. Чтобы как-то скоротать время до возвращения Риккардо, я включила телевизор.
            На экране появился гоночный трек. Затем показали ревущие трибуны. В прямом эфире передавали чемпионат Европы по автогонкам «Формула 1». Я никогда особенно не увлекалась этим видом спорта, поэтому уже собралась переключить канал. Вдруг моё внимание привлекло знакомое лицо. Как раз в это время диктор объявлял состав участников гонок. Камера тем временем показывала их лица крупным планом. «И наконец, под номером «100» всеми любимый  двукратный чемпион мира Риккардо Кальенте. Отважный гонщик, бесстрашный победитель, талантливый спортсмен. Это всё он! Напомню, что после травмы, полученной в прошлом сезоне и помешавшей ему стать чемпионом в третий раз, Риккардо не должен был бы выступать сейчас. Однако  что-то или кто-то движет его к новой победе. Пожелаем ему удачи», - комментировал диктор.
На экране крупным планом показали Риккардо. Это несомненно был он. Венецианский гондольер, мой недавний гид и ,наконец, мой жених. «Так вот оно что!, - осенило меня. – Оказывается Риккардо не мафиози! Он – спортсмен, гонщик «Формулы 1». Теперь картина стала слегка  проясняться. Стало ясно откуда взялась дорогая машина «друга» и сказочная поездка в «Ла Скала». «А почему он сразу не сказал мне правду? – размышляла я, глядя в телевизор. – Возможно, Риккардо опасался, что я полюблю не его самого, а его славу и богатство? А может, он решил, что я побоюсь связать свою жизнь с автогонщиком, который так опрометчиво играет со смертью?». И вот в этот момент я испугалась. Холодной змеёй подкралась предательская мысль: «Смогу ли я вот так, сидя в рядах зрителей, дрожать за него каждый раз?».Мои размышления были прерваны криками болельщиков, перекрывающими рёв моторов.
           Чёрный болид марки «Феррари» сошёл с дистанции и на огромной скорости врезался в заградительную  стену. Последнее, что я видела перед тем, как потерять сознание, были белые цифры «100».
            Очнулась я от звука работающего телевизора. Шёл концерт. Это было как насмешка над моим состоянием. Твой жених погиб, а жизнь продолжается.
Я выключила телевизор и села на полу, соображая:» Что мне делать дальше. Вдруг Риккардо жив и ему требуется моя помощь? Куда бежать?» Вопросы наползали один на другой. В этот момент в дверь постучали. Я бросилась к ней, как затерянный в океане к спасительному кораблю. На пороге стоял Андриано.
- Что тебе здесь нужно? – прошептала я одними губами.
- Я приехал за тобой. Собирайся.
- Я не собираюсь никуда с тобой ехать!
- Он мёртв, ты это понимаешь?
- Замолчи! Ты ничего не знаешь!
- Увы, я был на чемпионате.
- Так ты знал, кто он?
- Не больше, чем ты. Я очень сожалею, но судьба решила всё за нас.
- Но я не люблю тебя.
- Я и не жду этого. Достаточно, что я люблю тебя.
- Кому и для чего этого достаточно?
Слёзы градом покатились по моим щекам.
- Мы не будем, сейчас обсуждать этот вопрос. Я тебя пригласил в Италию, я тебя и отправлю назад, если ты этого захочешь. А пока поехали ко мне, придёшь в себя, решишь окончательно.
          Словно зомби я побросала в чемоданы свои вещи, которые развесила только утром. Андриано вёл себя очень участливо, не задавал лишних вопросов. За это я была благодарна ему.
           До отлёта оставалось ещё полчаса. Мы сидели в баре и молчали. Два совершенно разных чужих друг другу человека. Ни Андриано, ни я в начале нашего знакомства и представить не могли, что всё получится именно так, как получилось. Говорить было не о чем. Да и не хотелось. В баре работал телевизор.
Передавали новости. Внезапно меня словно ударила молния. Диктор произнёс знакомое имя Риккардо. Я прислушалась. Новости сообщали, что известный гонщик Риккардо Кальенте , сын не менее известного владельца крупного банка Чезаре Кальенте, попал в
аварию при проведении очередного чемпионата Европы по автогонкам «Формула-1». Сейчас он находится в центральной частной клинике Рима, владельцем которой является светило итальянской медицины – профессор Луиджи Морелли. Риккардо пребывает  в тяжёлом состоянии. Врачи констатируют кому.  Дальнейшие перспективы неизвестны. Профессор Морелли отказывается от комментариев по данному вопросу». Я молча поднялась со своего места. Андриано недоумённо посмотрел на меня. Ни слова не говоря я бросилась к выходу. Я уже не видела, как Андриано набрал какой-то номер на своём мобильнике и сказал: « Я хотел по-хорошему, но у меня ничего не вышло. Действуйте». «Не волнуйтесь, Дон Андриано»,- ответил ему хриплый голос. Модильяни удовлетворённо положил трубку в карман.

[

Отредактировано KarmenLeon (2010-07-18 22:22:20)

Спасибо, Викуся и другие девочки. Очень это душу греет.