Ахматова Анна
Двадцать первое. Ночь. Понедельник.

Двадцать первое. Ночь. Понедельник.
Очертанья столицы во мгле.
Сочинил же какой-то бездельник,
Что бывает любовь на земле.

И от лености или от скуки
Все поверили, так и живут:
Ждут свиданий, бояться разлуки
И любовные песни поют.

Но иным открывается тайна,
И почиет на них тишина…
Я на это наткнулась случайно
И с тех пор все как будто больна.

Друнина Юлия
Не бывает любви несчастной...

Не бывает любви несчастной.
Может быть она горькой, трудной,
Безответной и безрассудной,
Может быть смертельно опасной.

Но несчастной любовь не бывает,
Даже если она убивает.
Тот, кто этого не усвоит,
Тот счастливой любви не стоит...

Саша Бес
Сказка о Снежной Королеве

В детстве я в сказочной книжке увидел картину:
Маленький мальчик выкладывал что-то из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Бледная женщина Снежная как Королева

Я вдруг подумал – тоскует по мальчику Каю
Теплая, нежная, добрая… в общем – ДРУГАЯ
Кто-то сказал ей: «Нельзя быть такой доррогая»
Кто-то поддакнул: «А Кларра пррава, доррогая!»

Герда отправилась в путь в тот же пасмурный вечер
Чтобы узнать – что такое морозная вечность
Слухи ходили, что Герду украли вороны
Те, что служили на благо Холодной Короны

Годы спустя я случайно увидел картину:
Мальчик все так же выкладывал вечность из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Девочка, ставшая ради него Королевой

Саша Бес
Сказка о Снежной Королеве

В детстве я в сказочной книжке увидел картину:
Маленький мальчик выкладывал что-то из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Бледная женщина Снежная как Королева

Я вдруг подумал – тоскует по мальчику Каю
Теплая, нежная, добрая… в общем – ДРУГАЯ
Кто-то сказал ей: «Нельзя быть такой доррогая»
Кто-то поддакнул: «А Кларра пррава, доррогая!»

Герда отправилась в путь в тот же пасмурный вечер
Чтобы узнать – что такое морозная вечность
Слухи ходили, что Герду украли вороны
Те, что служили на благо Холодной Короны

Годы спустя я случайно увидел картину:
Мальчик все так же выкладывал вечность из льдинок
И восседала на мраморном троне, что слева,
Девочка, ставшая ради него Королевой

Настёна
Однажды ...

Однажды утром теплым, но дождливым,
Сквозь дымку снов, подъехал вдруг ко мне,
Стуча по мостовой неторопливо
Прекрасный принц на сказочном коне.

И невозможно им не любоваться –
Красив, умен и весел был, как сон…
Так захотелось всей ему отдаться!
Пленить любую мог, конечно, он.

Его улыбка, взгляд, глаза и плечи…
Еще и царство целое в придачу,
О, Боже мой, какие вел он речи!
Какая вдруг мне выпала удача!

Он обещал меня счастливей сделать,
Спокойным шагом следуя за мной…
Он звал меня куда-то пообедать,
И предлагал мне стать его женой.

Как отказаться от такого шанса?
Кто не мечтает королевой быть?
Кто не мечтал кружиться с принцем в танце?
Кто о проблемах не мечтал забыть?

И, посадив меня на лошадь рядом,
Повез в страну, где солнца греет свет.
Мы любовались дивным, чистым садом,
Мы там встречали золотой рассвет.

Мы ели виноград и пели песни,
Гуляли в дождь и спали под луной.
И в целом мире места нет чудесней,
Где добрый принц гулял тогда со мной.

И невозможно было не влюбиться-
Он был умен и ангельски красив.
Такая жизнь во сне могла лишь сниться,
И не забыть ее, хотя бы раз вкусив.

И это чувство очень мне знакомо,
Да только где-то, глубоко в душе,
Я помнила, что там, в забытом доме
Все ждет меня мой милый в шалаше.

И где сейчас меня на свете носит,
И с кем сейчас – совсем не знает он.
Когда вернусь - он ни о чем не спросит,
Уж слишком сильно он в меня влюблен.

Он сам бы мне желал такого рая,
Но мне милей его простой вигвам.
Меня не бросит он и умирая...
Так неужели я его продам?!

Нет, королевой быть я не готова…
И обручального не надо мне кольца…
Да, принц хорош… Но я люблю другого!
И тихо в ночь уеду из дворца.

И, обмакнув перо в златую краску,
Собравшись снова из последних сил,
Я расскажу единственную сказку,
В которой добрый принц не победил.

Настёна
Фея

За окном холодный серый дождь,
Я на подоконнике сижу.
Ты меня, конечно, не поймешь,
Но я все же это расскажу.
Расскажу, как прячу в рюкзаке
Тоненькие крылья из слюды,
И о том, как в школьном пиджаке
На спине прорезались следы.
Расскажу о том, как я могу
По ночам под окнами летать,
И в метель, и в холод, и в пургу
На подушке время коротать
Сидя вот с такими же, как ты,
Кто несчастен, болен, иль влюблен,
Кто оставил все свои мечты,
Кто пропал, иль счастьем обделен.
Как я глажу вас по волосам,
Собирая сны к себе в рюкзак,
И как вижу утром по глазам,
Что вы не увидели мой знак.
Расскажу тебе, как я творю
Чудеса для вас издалека,
И о том, как утром я смотрю
Ваши сны, достав из рюкзака.
Я должна исполнить все мечты,
Я должна помочь, когда нужна…
Как мне трудно, только знал бы ты!
Знал бы ты, как много я должна!
Этот дождь зовет меня с собой
Исполнять желанья всех людей.
Ты меня запомни вот такой –
Самой доброй из знакомых фей.
А моих желаний не учтут:
Нет в природе феи для другой…
Что-то я раскисла, сидя тут
И болтая глупости с тобой.

Надевая крылья из слюды,
Растворилась в воздухе она…
На окне лишь капельки воды –
А на небе желтая луна.

Иосиф Бродский.
Очень нравятся "Письма римскому другу" (и не только они), когда читаю, аж в груди где-то щемит. И картинки легко представляются...

ПИСЬМА РИМСКОМУ ДРУГУ

                          Из Марциала
                             ---
        Нынче ветрено и волны с перехлестом.
           Скоро осень, все изменится в округе.
        Смена красок этих трогательней, Постум,
           чем наряда перемены у подруги.

        Дева тешит до известного предела -
           дальше локтя не пойдешь или колена.
        Сколь же радостней прекрасное вне тела:
           ни объятье невозможно, ни измена!
                          ---
        Посылаю тебе, Постум, эти книги
           Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
        Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
           Все интриги, вероятно, да обжорство.

        Я сижу в своем саду, горит светильник.
           Ни подруги, ни прислуги, ни знакомых.
        Ввместо слабых мира этого и сильных -
           лишь согласное гуденье насекомых.
                          ---
        Здесь лежит купец из Азии, толковым
           был купцом он - деловит, но незаметен.
        Умер быстро: лихорадка. По торговым
           он делам сюда приплыл, а не за этим.

        Рядом с ним - легионер, под грубым кварцем.
           Он в сражениях Империю прославил.
        Столько раз могли убить! а умер старцем.
           Даже здесь не существует, Постум, правил.
                          ---
        Пусть и вправду, Постум, курица не птица,
           но с куриными мозгами хватишь горя.
        Если выпало в Империи родиться,
           лучше жить в глухой провинции у моря.

        И от Цезаря далеко, и от вьюги.
           Лебезить не нужно, трусить, торопиться.
        Говоришь, что все наместники - ворюги?
           Но ворюга мне милей, чем кровопийца.
                          ---
        Этот ливень переждать с тобой, гетера,
           я согласен, но давай-ка без торговли:
        брать сестерций с покрывающего тела
           все равно, что дранку требовать у кровли.

        Протекаю, говоришь? Но где же лужа?
           Чтобы лужу оставлял я, не бывало.
        Вот найдешь себе какого-нибудь мужа,
           Он и будет протекать на покрывало
                          ---
        Вот и прожили мы больше половины.
           Как сказал мне старый раб перед таверной:
        "Мы, оглядываясь, видим лишь руины".
           Взгляд, конечно, очень варварский, но верный.

        Был в горах. Сейчас вожусь с большим букетом.
           Разыщу большой кувшин, воды налью им...
        Как там в Ливии, мой Постум,- или где там?
           Неужели до сих пор еще воюем?
                          ---
        Помнишь, Постум, у наместника сестрица?
           Худощавая, но с полными ногами.
        Ты с ней спал еще... Недавно стала жрица.
           Жрица, Постум, и общается с богами.

        Приезжай, попьем вина, закусим хлебом.
           Или сливами. Расскажешь мне известья.
        Постелю тебе в саду под чистым небом
           и скажу, как называются созвездья.
                          ---
        Скоро, Постум, друг твой, любящий сложенье,
           долг свой давний вычитанию заплатит.
        Забери из-под подушки сбереженья,
           там немного, но на похороны хватит.

        Поезжай на вороной своей кобыле
           в дом гетер под городскую нашу стену.
        Дай им цену, за которую любили,
           чтоб за ту же и оплакивали цену.
                          ---
        Зелень лавра, доходящая до дрожи.
           Дверь распахнутая, пыльное оконце.
        Стул покинутый, оставленное ложе.
           Ткань, впитавшая полуденное солнце.

        Понт шумит за черной изгородью пиний.
           Чье-то судно с ветром борется у мыса.
        На рассохшейся скамейке - Старший Плиний.
           Дрозд щебечет в шевелюре кипариса.

                                         март 1972

Иосиф Бродский. "Дебют"
Сдав все свои экзамены, она
к себе в субботу пригласила друга;
был вечер, и закупорена туго
была бутылка красного вина.

А воскресенье началось с дождя;
и гость, на цыпочках прокравшись между
скрипучих стульев, снял свою одежду
с непрочно в стенку вбитого гвоздя.

Она достала чашку со стола
и выплеснула в рот остатки чая.
Квартира в этот час еще спала.
Она лежала в ванне, ощущая

всей кожей облупившееся дно,
и пустота, благоухая мылом,
ползла в нее через еще одно
отверстие, знакомящее с миром.

Дверь тихо притворившая рука
была - он вздрогнул - выпачкана; пряча
ее в карман, он услыхал, как сдача
с вина плеснула в недрах пиджака.

Проспект был пуст. Из водосточных труб
лилась вода, сметавшая окурки.
Он вспомнил гвоздь и струйку штукатурки,
и почему-то вдруг с набрякших губ

слетела ругань. Глядя в пустоту,
он покраснел и, осознав нелепость,
так удивился собственному рту,
что врос бы в грунт, не покажись троллейбус.

Он раздевался в комнате своей,
не глядя на припахивавший потом
ключ, подходящий к множеству дверей,
ошеломленный первым оборотом...

Не помнишь пару строк? Или о чем?