Найдено на безграничных просторах инета

Семья – это когда невозможно чихнуть без того, чтобы тебе сразу не крикнули: «Будь здоров!»

Семья – это: «Срочно обернись! Посмотри, как ребенок трогательно ест мандаринчики», – в тот момент, когда человек льет кипяток в чашку.

Семья – это: «Ты опять до ночи?» И даже: «Где ты все время шлындраешь?»

Семья – это: «Ты когда хочешь вынести мусор? По дороге в булочную или потом, когда вернешься?»

Семья – это: «Ешь, а то остынет». А еще: «Ешь скорей, а то опоздаем», и «Перестань хватать куски на бегу, давай согрею что-нибудь человеческое», и «Опять всухомятку!» И, конечно: «Чего сутулишься?»

Семья – это: «А ты не забыл вымыть руки?»

Семья – это: «Главное, не забудь купить сыру!» – когда ты собираешься в ночной клуб.

Семья – это ежедневный вопрос «Чем занимаешься?» – по телефону. «Ну, чем ты занимаешься? – Разговариваю с тобой». А что еще можно сказать, когда сидишь на краю ванны с полотенцем на голове и со штанами в руках и размышляешь неизвестно о чем. Коронный семейный вопрос всегда настигает человека именно в такие моменты.

Семья – это когда объясняешь что-то своему ребенку и вдруг начинаешь слышать себя как будто со стороны. И кажется, будто это не ты вовсе говоришь, а внутри тебя – твоя собственная мама. И что с этим делать – совершенно непонятно.
Или наоборот: слышишь иногда собственные словечки, узнаешь собственные интонации. И думаешь: ну, неужели?..

Семья – это когда родители купили новую люстру в собственной спальне, а ты воспринимаешь это как страшное предательство. Потому что когда-то эта комната была твоей, и на старой люстре-тарелке был изучен каждый ромбик, каждая пупочка.

Семья – это когда смотришь старые итальянские комедии только потому, что Альберто Сорди чем-то похож на твоего папу.

Семья – это «Хочу на ручки».

Семья – это когда испытываешь мистическую привязанность к совершенно чужой даме только потому, что она печет торт «Наполеон» и он у нее получается точь-в-точь как у покойной бабушки.

Семья – это когда чьи-то детские, забавно исковерканные словечки, всякие «коринчевый», «кушкать», «гогаздо!» входят в общее употребление. И не выходят из него, даже когда ребеночек уже более чем вырос. И Александра Алексеевна на всю жизнь становится Лесисевной, а какая-нибудь Тамара – Камайей.

Семья – это: «Горе ты мое материнское!». А в ответ: «Мамо, отстаньте!».

Семья – это когда телефонный разговор в половине случаев начинается со слов «Ну, что там у нас с этим самым?..» И ты почти наверняка понимаешь, о чем именно идет речь.

Семья – это когда дедушка в первый раз ведет за ручку годовалого ангелочка, а ты идешь сзади и замечаешь, что у них совершенно, в сущности, одинаковые шеи.

Семья – это когда вдруг обнаруживаешь, что у твоего мужа и твоего сына, у обоих, есть коричневое пятнышко-родинка на ступне.

Семья – это твое тело. Лицо, внутренности, особенности сопряжения крупных и мелких косточек, поры кожи, ритм дыхания, близорукость или дальнозоркость, манера наклонять голову, поднимать брови, даже какие-то совсем уж малопостижимые вещи вроде строения селезенки. Комбинация генов, наследство, от которого невозможно отказаться. Даже если переделать себе нос, уши, губы – все равно. У Леси лицо мамино, а у Тани – папино, но зато мамины руки. И выбора тут никакого нет.

Семья – это типовая стратегия при игре, скажем, в «веришь – не веришь» или в переводного дурака.

Семья – это когда уже очень взрослый мужчина в первый раз зарывается лицом в волосы уже довольно взрослой девушки, в которую, кажется, влюбился, и вдруг чувствует, что ее голова пахнет сушеными белыми грибами. В точности как у его старшего сына – когда он маленький часами катался на санках, отчаянно запотевал и его шерстяные одежки и мокрые валенки потом рассовывали по всем батареям. И от одного этого смешного домашнего запаха он понимает, что с этой девушкой у него тоже будет ребенок, хочет она этого или не хочет. А может быть, два.