Еду вчера в метро с работы домой. Народу, как обычно, полным-полно. Возле меня стоит милая девушка, скандинавской внешности - высокая,статная, натуральная блондинка с серыми глазами. Довольно отчетливо просматривается, что девушка беременная, притом где-то на последних сроках. Место ей никто не уступает, хотя перед нами сидят рослые красномордые мужики пытающиеся делать вид, что ее в упор не видят.
Какая-то тетенька рядом с нами, наконец, не выдерживая, на весь вагон обращается к этим мужикам, мол, как вам не стыдно, бугаи здоровые, место не можете уступить беременное женщине, ей же стоять тяжело и т.п. в этом же духе. Мужики не огрызаются, но и место не уступают. И тут это белобрысое создание, обращаясь к этой тетке, выдает с заметным акцентом:
"Спасипо, но мнэ в нашэм пасольстве сатрудница абъяснила, кахда я у нее спрашивала, пачему здэсь мужчины мэсто не уступают, что это нэ мужчины,а как эта будэт по вашэму... ну эта мужчина все равно как женщина... а!Что этат мужчина п....ас!!!".
Народ в вагоне просто лег. А мужики (или как их теперь назвать? ) вымелись на следующей остановке

Уууууууу! Я заржала так, что домачние вздрогнули. Так им, красномордым, и надо.    

Хотя, к слову сказать, мне в интересном положении почему-то всегда именно мужчины место уступали, а вот женщины никогда.   Видать, у нас в Нижнем все-таки воспитаннее будут.

  Такая ж фигня. У мужиков хоть немного жалости есть в этом смысле, потому, что их это в большинстве пугает. А бабы чего, сами знают, что и как, по принципу я мучалась, пусть и она помучается.

Я Выпустила из бутылки Джина.
Должна признаться, симпатичный Джин.
Такой эффектный, молодой мужчина,
И выполнить желанья предложил!

Ну а какие у меня желанья?
Я и не очень верю в волшебство.
Но всё ж решила быть оригинальной,
И попросила ласково его:

«Ах, милый Джини, я мудрить не буду,
Мне ни к чему рубины, серебро.
Ты лучше вытри пол, помой посуду,
Почисть палас, и вынеси ведро.

Погладь бельё, потом сходи на рынок,
Когда вернёшься – приготовь обед,
И надо б разморозить холодильник,
И что-нибудь придумать на десерт».

Крутился Джин, как белка в поговорке,
Разбил плафон, рассыпал порошок,
Поранил себе палец в кофемолке,
И утюгом штаны свои прожёг.

И выдохся, упал на покрывало,
Не в силах ни творить, ни колдовать,
А я ему на ушко прошептала:
«Прими-ка душик, и пойдём в кровать».

Скривился Джин и с горькою ухмылкой:
«Помилуй, Госпожа, уже нет сил!»
И вдруг полез стремительно в бутылку,
И пробочку потуже закрутил.

Этот стишок я прочитала в каком-то отрывном календаре, еще учась в институте, то есть лет 7 назад. Запомнила, теперь делюсь.

Ночь. Деревня. Звезды. Лето.
Спит, обняв кобылу, конь.
По-над речкой бродит где-то
Одинокая гармонь.

На скамейке я и Клава
После трудового дня.
Я сижу от Клавы справа.
Клава слева от меня.

На часах уже за десять,
Стих в садах собачий лай.
И такой на небе месяц,
Хоть иголки собирай!

Хорошо от Клавы справа,
Чушь прекрасную нести.
Я шепчу – А это, Клава.
Область млечного пути?

Ишь, раскинулся, собака.
Ни понятья, ни стыда.
Звезд – то, звезд-то в ем, однако!
От бы Брежнева туда…

Точку видишь, спутник это.
«Шаттл», небось, какой – нибудь.
Эх, в него б сейчас ракетой
Средней дальности пальнуть!

Разлетались паразиты!
Знают, что контроль ослаб.
Смотрят там в бинокль с орбиты
На россейских наших баб!

Кто им дал такое право,
Славных тружениц смущать!
Ты, на всякий случай, Клава,
От греха поближе сядь.

Космос, Клав, не трали – вали.
Космос, это Клав, бардак.
Во вселенной всякой швали,
Что нерезаных собак.

Всюду шастают тарелки.
Ищут, стибрить бы чего
В них пришельцы. Ростом мелки,
Три ноги, а рыла - ВО!

О! гляди, звезда упала!
Видно вешал бракодел.
Ты желанье загадала?
Ну и дура, я успел.

Ты ж мое желанье, рыбка,
С той недели знаешь, аж.
Вон как сердце бьется шибко!
А свое потрогать дашь?

Что, «не лапай»? Что, «не лапай»?
Не из благородных чай!
Дома лучше маму с папой
Политесу обучай!

Брось ломаться, ты пиявка
Ну щипнул разок за грудь…
Я могу ведь тоже Клавка,
В космонавты мотануть!

Накатаю заявленье
Ноги в руки, и адье!
Улечу, к едреной фене,
На Венеру, ё-моё!

Там чего-нибудь открою
И сложу в чужом краю,
Как положено герою
Буйну голову свою.

Все, прощайте лес и травка.
Вся душа моя в огне…
Испугалась! То – то Клавка!...
Ну иди, иди ко мне.

А над нами блещут дали
Только ну их! Вот еще!
Дали мы в гробу видали.
Нам и с Клавой хорошо!

Замечательные строчки.)))

Наташик, хорошее стихотворение, но какое-то депрессивное.((((